Торшер

В старой комнате академгородка стоял торшер. Желтый такой, на деревянной ножке с маленькой горизонтальной поверхностью посредине. Даже столиком не назвать - туда максимум могли поместиться дедушкины очки, да маленькая, с пожелтевшими страницами, книжечка. Торшер горел желтым светом. Ламповым, как сейчас, модно говорить. Ведь светилась в нем лампа. Желтая. Тёплая. А ободок вокруг был похож на юбку со складочками в гармошку.
Вечерами торшер включали. Он освещал около трети комнаты. Но этого хватало, чтобы отыскать одну из музыкальных пластинок. Поставить её на старенький  проигрыватель, включить колонки и запустить. Комната наполнялась мелодиями. Красивыми и мелодичными звуками. Бетховен «К Элизе», Кармен сюита, Высоцкий, поры года Вивальди, Армстронг... что там дальше?
Включив старый ламповый торшер, поставив что-то ритмичное и танцевальное, Дедушка поднимал Внучку за обе крошечные ручки и ставил её маленькие стопы поверх своих, казавшиеся такими огромными тогда. И они танцевали. Обнимались. Кружились в такт или не очень. В такие моменты, помимо торшера, комнату освещало тихое, домашнее такое... Ламповое Счастье. За окном могли быть летний зной или зимняя метель. В мире, стране, городе, семье, жизни могло происходить всё, что-угодно. И это было совершенно, абсолютно неважно. Потому что в тот момент были только любимый Деда с кучерявой Внучкой. Музыка из старого винилового проигрывателя. И торшер. Ламповый торшер. И весь мир терпеливо ждал. Пока закончится пластинка. Щёлкнет проигрыватель. Пока погаснет лампа. И лягут спать. Чтобы завтра снова проснуться. Вечером включить торшер. И танцевать.